«Байден проявляет прагматизм»
25 июня 2021 года
Американские эксперты продолжают анализировать результаты встречи в Женеве президентов США и России и дальнейшие перспективы американо-российских отношений. Одну из наиболее положительных оценок встречи Джо Байдена и Владимира Путина дал бывший советник президента Джорджа Буша-младшего, а ныне управляющий директор фирмы Kissinger Associates Томас Грэм ( Thomas Graham).
В своей колонке на сайте Совета по международным отношениям Грэм, в частности, указывает на выпущенное после саммита Байдена и Путина совместное заявление, в котором они подтвердили приверженность принципу, озвученному в Женеве 36 лет назад президентами Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым: «в ядерной войне не может быть победителей, и она никогда не должна быть развязана».
С Томасом Грэмом беседовал по Скайпу Михаил Гуткин.
Михаил Гуткин: Ваша оценка саммита Байдена и Путина весьма положительна. Что дает Вам основания для оптимизма?
Томас Грэм: Во-первых, американо-российские отношения сейчас на таком низком уровне, что трудно представить себе их дальнейшее ухудшение без того, чтобы не перейти к открытому конфликту. Но этого, я думаю, ни одна из сторон не желает. Поэтому можно сказать, что планка для первой встречи президентов Байдена и Путина была достаточно низкой.
Я считаю, что Байден достиг тех целей, которые он поставил перед собой: он хотел обозначить возможные сферы сотрудничества между двумя странами; он хотел твердо очертить те сферы, в которых существуют разногласия, и провести «американские красные линии». Он также хотел подчеркнуть, что вопросы прав человека остаются в американской повестке. И все это ему удалось сделать в Женеве на встрече с Путиным.
В то же время президент Байден понимает, что США и Россия должны вести последовательный диалог по целому ряду вопросов, касающихся как возможных сфер сотрудничества, так и сфер соперничества, если мы хотим более стабильных и уравновешенных отношений с Россией.
Так что, если оценивать саммит по тем целям, которые были поставлены, то я думаю, Байден добился успеха. В то же время отношения остаются очень напряженными и конфронтационными. Однако траектория этих отношений сегодня менее опасна, чем это было еще несколько недель назад. И это положительный момент. Означает ли это, что я оптимист? Возможно. Но нужно дождаться дальнейшего развития событий.
МГ: Накануне Россия заявила о готовности работать вместе с США над поиском киберпреступников. По словам Александра Бортникова, возглавляемое им ФСБ будет работать в рамках договоренностей Путина и Байдена, достигнутых на саммите в Женеве. Однако борьба с киберпреступностью – один из наиболее сложных аспектов американо-российских отношений. Насколько реальным и действенным может быть сотрудничество в этой области?
ТГ: Действительно, киберпреступность – один из наиболее чувствительных аспектов американо-российских отношений. Киберпространство стало одним из неотъемлемых элементов современного общества. Жизнедеятельность многих систем в нашей стране зависит от доступа в киберпространство. Но эта сфера стала весьма уязвимой, особенно в США, потому что мы создавали наши сети, руководствуясь легкостью доступа к ним, а не их безопасностью…
Для успешного сотрудничества в этой области необходим определенный уровень доверия. Нужна способность отслеживать местонахождение и деятельность киберпреступников.
Заявление [Бортникова] создает основу для дальнейших контактов между представителями наших стран. Однако на разработку конкретных шагов и достижение уверенности в добросовестности сторон уйдет время. Одним из свидетельств доброй воли со стороны России стало бы снижение числа кибератак с целью вымогательства, направленных против американских целей, наподобие тех, что имели место в последние недели. Напомню, что накануне саммита администрация Байдена весьма осторожно утверждала, что эти атаки были осуществлены лицами, находящимися в России, но не действовавших от имени или с ведома государства. Проведенное различие между государством и киберпреступниками сформировало пространство для работоспособного соглашения в этой сфере. Но теперь мы должны посмотреть, будут ли дальнейшие кибератаки, и если да, то готово ли российское правительство заблокировать сайты киберпреступников и помочь США и жертвам этих атак вернуть выкуп, который возможно был выплачен.
МГ: Вы упомянули отсутствие доверия. Это важный фактор не только в борьбе с киберпреступностью, но и в американо-российских отношениях в целом. В США президент Путин, похоже, потерял доверие многих политиков и экспертов, что называется, на перманентной основе. Некоторые подвергали сомнению саму необходимость этого саммита в Женеве. Что вы об этом думаете? Могут ли США доверять Путину и, если нет, нужно ли все равно с ним общаться и взаимодействовать?
ТГ: Помните, президент Рейган говорил «доверяй, но проверяй»? [Бывший госсекретарь] Джордж Шульц вывел эту формулу на следующий уровень: он говорил, что отношения между соперниками строятся не на доверии, а на способности сторон верифицировать выполнение договоренностей.
Поэтому мы вступаем в соглашения с русскими на основе четкой системы проверок и мониторинга их исполнения. И если мы убедимся, что Россия действительно выполняет свои обязательства, тогда мы сделаем следующий шаг. Соглашения на основе функционирующей системы проверок могут способствовать появлению доверия – прежде всего, к вашей собственной системе проверок и мониторинга, что очень важно – но также и доверия к противоположной стороне. Это может позволить перейти к договоренностям в более чувствительных сферах.
Никто из американских официальных лиц, включая президента, не откажется от механизмов верификации и не пойдет на заключение соглашения на основе лишь доверия к российскому лидеру. В действительности это относится и к большинству других стран. Поэтому механизмы верификации будут крайне важными в наших переговорах по контролю над вооружениями, стратегической стабильности, борьбе с киберпреступностью. То, как будет осуществляться проверка соглашений, будет определять политику США и то, как далеко мы сможем продвинуть наши отношения в позитивном ключе.
МГ: Некоторые эксперты полагают, что на саммите в Женеве стороны согласились разделить те вопросы, по которым сотрудничество возможно, от тех, по которым у США и России «ценностные разногласия». Вы согласны с такой оценкой?
ТГ: Я думаю, в действительности разделить эти вещи очень сложно. Американцы любят говорить о компартментализации, когда можно обсуждать конкретный вопрос, как будто он существует вне более широкого политического контекста. Но для русских этот более широкий политический контекст очень важен, и они стремятся поместить ключевые вопросы в более широкий контекст двусторонних отношений.
Это не означает, что мы не сможем отделить вопросы контроля над вооружениями, например, от правозащитной тематики или ситуации в Украине. В то же время, неправильно думать, что наши действия по этим направлениям не повлияют на то, как русские подходят к переговорам с нами. Это значительно усложняет переговорный процесс даже при наличии предпосылок для достижения соглашения. Я не говорю сейчас о жесткой привязке, но на мой взгляд, в реальном мире всегда существует мягкая привязка, непрямая зависимость одного направления переговоров от других. Поэтому мы должны понимать, что наши действия в одной сфере могут повлиять на подход к переговорам по другим вопросам.
МГ: Вы упомянули сейчас «реальный мир». Вас считают ведущим представителем «реалистов» в американской внешнеполитической мысли. А как Вы думаете, президент Байден оказался «реалистом»?
ТГ: Я думаю, что Джо Байден – прагматик. Является ли он «реалистом» в теоретическом смысле, это другой вопрос. Он видит определенный набор проблем, которые он хочет каким-то образом решить. Он хочет стабилизировать отношения с Россией, сделать их более предсказуемыми.
Риторически он будет продолжать продвигать американскую правозащитную повестку. Но если мы посмотрим на действия администрации Байдена в преддверии саммита, становится понятно, что она смягчала некоторые удары с целью создания подобающей атмосферы вокруг саммита и достижения целей, поставленных президентом. Так, они не стали объявлять о новых санкциях, связанных с применением химического оружия против Навального, и вообще отказались от некоторых санкций по «Северному потоку-2».
Я думаю, что Байден будет и впредь проявлять прагматизм в отношениях с Россией. Будет также интересно проследить, насколько активно будет вовлечен президент в отношения с Москвой. Одна из причин того, что президент хочет стабилизировать отношения с Россией, – наличие в его повестке других вопросов, которые для него более приоритетны: внутриполитические проблемы США, экономика, неравенство, пандемия коронавируса, то, что президент называет «системным расизмом», и так далее. Во внешней политике главным стратегическим вызовом является Китай. Приоритетным также остается восстановление отношений с нашими союзниками.
Если вы посмотрите на разработанную администрацией Байдена стратегию по обеспечению национальной безопасности, Россия там упоминается далеко не на первом месте. Вырисовывается такой подход: давайте стабилизируем отношения с Россией; эти отношения не должны стать настолько проблематичными, что они будут отвлекать нас от решения более насущных долгосрочных стратегических проблем, как внутренних, так и внешних. Предсказуемые отношения с Россией позволят направить нашу энергию на решение более приоритетных вопросов.
МГ: Думаете ли Вы, что администрация Байдена прислушивается к предостережениям Генри Киссинджера и некоторых других экспертов о том, что США не следует находится в состоянии конфронтации с Россией и Китаем одновременно?
ТГ: Мы начинаем видеть признаки такого подхода, и это еще одно свидетельство прагматизма администрации Байдена. Мы довольно много говорим о вызовах со стороны России или Китая, но мало говорим о вызове, который может представлять для США стратегический союз Китая и России.
Мне кажется, администрация Байдена начинает постепенно понимать, что китайско-российский союз может представлять большую угрозу, чем эти страны по отдельности. Администрация также понимает, что мы не в состоянии поссорить Россию и Китай (у этих стран есть объективные причины для поддержания добрососедских отношений), но мы можем воздержаться от шагов, которые подтолкнут Россию еще дальше в китайские объятия. Встреча в Женеве, среди прочего, была направлена на то, чтобы продемонстрировать президенту Путину, что у России есть и другие опции, помимо союза с Китаем. В администрации Байдена понимают, что Россия задумывается над тем, как сохранить свою стратегическую автономию в мире, где доминирующим становится соперничество США и Китая. Каково будет место России в таком двуполярном мире? Представляется, что Россия может в значительной мере потерять свою автономность и независимость, и в Москве этого не хотят. Если США продемонстрируют готовность протянуть руку России, это будет сигналом того, что эксклюзивный союз с Пекином не является единственным выходом для Москвы. Конечно, Россия не станет союзником США. Но если администрации Байдена удастся замедлить то стремительное сближение России и Китая, которое мы наблюдаем в последние годы, это будет в американских интересах.
МГ: Такой подход в то время, как президент Путин ужесточает меры против гражданского общества и независимых СМИ, может вызвать критику со стороны правозащитного сообщества. Насколько такая критика будет обоснована?
ТГ: Такая критика может быть обоснована с точки зрения правозащитников. Вопрос в том, каких действий со стороны американской администрации они хотели бы увидеть?
С моей точки зрения, главным принципом в вопросе прав человека в России должно быть «не навреди». Иными словами, наши действия не должны привести к ухудшению ситуации с правами человека и не должны подталкивать Кремль к более репрессивным мерам внутри страны. Можно утверждать, что снижение напряженности в американо-российских отношениях ведет к смягчению давления на гражданское общество в самой России. Мы видим такие примеры в истории. По сути, снижая напряженность во внешней политике, мы способствуем расширению политического пространства внутри России.
С другой стороны, слишком громкая поддержка критиков Кремля и оказание им финансовой или иной материальной поддержки, ведет к закручиванию гаек, чего мы хотели бы избежать. Это сложная проблема для любой администрации, потому что продвижение демократии лежит в основе американской внешней политики в течение нескольких поколений. У нас есть ценности, которые мы должны артикулировать на мировой арене. Но мы также должны реалистично оценивать нашу способность добиваться позитивных перемен в России, и отдавать себе отчет, когда наши действия могут привести к негативным последствиям. Повторю, что это непростая дилемма для любой администрации.
МГ: Не хотел заканчивать нашу беседу на пессимистичной ноте, но не могу не спросить: может ли это наметившееся осторожное сближение США и России пойти под откос? И если да, то что может стать причиной?
ТГ: В реальном мире все может пойти под откос! Тут может быть целая серия обстоятельств. Многое будет зависеть от вызовов, с которыми могут столкнуться наши страны в течение следующих нескольких месяцев. Например, что-то может произойти в Украине, что может привести к открытому конфликту между Россией и Украиной. Такое развитие событий вызовет серьезный стресс в американо-российских отношениях. Инцидент в киберпространстве может привести к кризису. В киберпространстве особенно важной является способность правильно определить противника, так как возможны операции «под чужим флагом», когда некая сторона может попытаться сымитировать действия другой стороны в попытке вызвать раздор в международных отношениях. Может случиться непредвиденный экономический кризис. Список вызовов, которые могут отвлечь нас от диалога, необходимого для поддержания стабильных американо-российских отношений, можно продолжить.
Либо могут возникнуть обстоятельства, когда одна из сторон придет к выводу, что другая сторона лишь пользуется видимым сближением и действует недобросовестно, пытаясь получить стратегическое преимущество. Американо-российские отношения всегда требовали особого внимания, не обязательно со стороны президента, но со стороны представителей достаточно высокого уровня. Стабильность этих отношений необходимо активно поддерживать. Это непреложный факт, который необходимо учитывать.
Источники[править]
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии[править]
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
