Кирилл Матвеев: «Я пленился этой музыкой»

Добавить ссылки
Материал из Викиновостей, свободного источника новостей

20 февраля 2018 года

В спектакле заняты звезды московской оперной сцены – Елена Гусева, Ольга Гурякова, Николай Ерохин, Наталья Мурадымова, Нажмиддин Мавлянов. Рядом с ними дебютант – Кирилл Матвеев, который репетирует партию Лацы, одного из главных героев оперы. Лауреат прошлогоднего Международного конкурса вокалистов имени Дворжака, непременный участник последних громких премьер Екатеринбургского театра оперы и балета, впервые выступит на московской сцене.

Кирилл, расскажите, пожалуйста, о том, как вы пришли в профессию. Вы же не планировали стать певцом.

Совершенно верно, по первому образованию я юрист. На самом деле, моя мама первой обратила внимание на мой голос и советовала показаться кому-нибудь, позаниматься. Но меня в тот момент казалось, что профессия певца — это совершенно не мое. Я тогда серьезно занимался пауэрлифтингом и даже получил звание «мастер спорта». А потом, в один прекрасный момент, слушая одну из симфоний Рахманинова, меня вдруг заклинило — а почему бы не попробовать?! И решился поступать в Консерваторию.

Вы пришли в театр сразу после Консерватории?

Практически. В том же году, но уже в следующем театральном сезоне. Я пришел на прослушивание к нашему новому главному дирижеру Оливеру фон Дохнаньи, и он меня взял.

Петь Лацу в «Енуфе» вас пригласил Александр Титель. Он услышал вас в Екатеринбурге?

На второй год моей работы в театре Александр Борисович приехал к нам ставить «Кармен». Еще до этого я прослушивался на партию Хозе, но меня тогда на нее взяли, я был совсем еще «зеленый». Тем не менее, он меня запомнил и поставил петь Ремендадо, причем в первом составе. Я максимально постарался выполнить то, что он просил — и вокально, и режиссерски. На мой взгляд, получилось. И спектакль получился живой, хороший. Да, спектакль был замечательный, москвичи его видели в прошлом году на «Золотой Маске».

А сейчас, если бы я не репетировал «Енуфу», то уже бы ввёлся в Хозе. Вот прямо сейчас?

Да. Ввод планировался в декабре.

Но случилась «Енуфа».

Да, и я совершенно об этом не жалею. Хозе подождет. Партия уже готова, мне осталась оркестровая и, собственно, сам ввод. Лаца — это ваша вторая партия в чешском репертуаре, первая — Принц в «Русалке» Дворжака». Лаца — гораздо более тяжелая, силовая партия. Как вы на неё решились?

Партия мне очень нравится, она ложится на мой голос, мне не приходится форсировать звук. Эту музыку интересно исполнять, несмотря на большое количество сложностей, в том числе и чисто ритмических. Конечно, дирижер нам многое показывает, но надо всё равно про себя считать. А если мы говорим, скажем, о Принце в «Русалке», то там всегда понятно, где будет вступление. Роль Лацы очень интересная. Герой проходит трансформацию от хулиганистого, немного агрессивного парня со «школьными» замашками в духе «так люблю, а доказать не могу» до человека, который многое внутри себя пережил, осознал, духовно вырос и полюбил по—настоящему.

То есть на ваш взгляд, Лаца, как и Енуфа, от первого акта к третьему совершенно перерождается.

Да, конечно!

А как с вами над этой партией работает Александр Борисович?

Он задает определенный сюжет и рисунок для каждого персонажа. Дальше — наша внутренняя работа. Потом он уже смотрит на нашу работу, поправляет нас: говорит — да, вот так, или нет, сделай немного по—другому.

Почему Лаца режет Енуфе лицо? Это эмоциональная вспышка, аффект?

Да, это некое состояние аффекта. Он безумно любит Енуфу, просто ощущает это как-то… странно, потому и совершает глупые поступки. Хотя в нашей постановке получается так, что он наносит ей рану случайно. Енуфа просит Лацу уйти прочь, Лаца спрашивает, чем он ей плох, в этот момент взмахивает руками, а в одной руке — нож. Отворачивается, и в вдруг понимает, что задел ей лицо. Режиссёрски получается, что Лаца не хотел этого делать намеренно. Он просто потерян и раздосадован. Он хочет доказать свои чувства, а получилось так… как получилось.

В какой момент, на ваш взгляд, происходит перелом в личности Лацы?

Безусловно, во втором акте. «За кадром» мы знаем, что Лаца много раз приходил в дом Костельнички, справлялся о здоровье Енуфы, спрашивал, не приходил ли этот Штева. Костельничка дала ему добро на свадьбу с Енуфой. Он видит, как страдает Енуфа, как ей тяжело. И в нем начинается трансформация. Он садится рядом с Енуфой, уговаривает ее пойти за него замуж, дает понять, что она такая же, как и он, ничем не отличается — со своими недостатками, но и с положительными качествами. В третьем акте он поражен тем, как повзрослела сама Енуфа — она ведь прощает свою матушку. И это для него шок. А к маленькому финальному дуэту он становится абсолютно другим человеком.

Мы плавно пришли к финалу «Енуфы». Куда уходят Енуфа и Лаца? Ведь опера позволяет оставить финал открытым. Что дальше?

Несмотря на всю мрачность сюжета, для меня опера кончается «хэппи-эндом». Мне кажется, что после всех ужасных обстоятельств,которые пришлось вынести и Енуфе и Лаце, им не может не улыбнуться кто-то свыше.

Возвращаясь к музыке оперы. Допустим, в том же третьем акте, есть совершенно «горлодерный» момент, когда Лаца защищает Енуфу.

Как раз это мне было спеть совсем просто. У меня другой момент, с которым я никак не могу совладать — в первом акте у него есть слова «Я тебя люблю, ты жизнь моя, и радость...». Он их поет после того, как понял, что задел Енуфе лицо ножом. Вот здесь больше «горлодерности», достаточно подвижный темп и негде вздохнуть.

Несмотря на то, что «Енуфа» написана больше века назад, для многих эта музыка все еще «нова». Вам интересно работать с «новой» музыкой, музыкой ХХ века?

Если я слышу что—то новое и непривычное, я всегда настораживаюсь и даже немного отрицаю. Но что касается музыки «Енуфы», то я просто влюбился в нее, когда услышал оперу целиком на наших оркестровых репетициях, спевках. Я пленился этой музыкой, особенно вторым актом. Другой вопрос, что написано все сложно. Здесь нет красивых вокализов, распевов, арий.

Много не слушал, но в памяти остался старый спектакль из Мюнхена 1971 года [дирижер — Рафаэль Кубелик, режиссер — Гюнтер Реннерт; прим. ред.], он мне очень понравился. И, конечно же, послушал на чешском. С вокальной точки зрения, конечно, мне было бы легче петь на языке оригинала.

Здесь есть дополнительная сложность — вы поете на русском, музыка сложная, ритм сложный, ударения не совпадают, а текст должен быть понятен. Вы чувствуете резон петь эту оперу на русском языке?

Да! В этом-то вся и сложность. Нам постоянно об этом Александр Борисович говорит: «Ребята! Слово, слово!». Если не будет четкого слова, вся работа напрасна. И он прав, потому что зрители должны слышать, что мы поем, о чем мы поем. Конечно, на русском есть резон петь, а почему нет? В советское время почти все оперы исполнялись на русском языке. И как раз есть смысл ставить на русском те оперы, которые не так известны, как «Травиата», «Богема», «Тоска».

Если бы вам поступило предложение исполнить Лацу на языке оригинала — вы бы его приняли?

Я бы, честно говоря, очень этого хотел — сделать эту партию на чешском языке, так как эта опера в Европе достаточно часто сейчас ставится...

Да, весьма.

И, насколько я знаю, достаточно тяжело найти голоса для партий Лацы, Костельнички. Ради профессионального интереса, с точки зрения карьерного и финансового роста. Почему нет?

Вам трудно будет справиться с переучиванием на чешский?

Я думаю, что нет, я же выучил «Русалку» Дворжака на чешском. Были сложные моменты — дуэт с Княжной, а там быстрые темпы, музыка сложная. Но что касается финальной арии, то она у меня получилось легко. Конечно, со всеми нами занимался педагог из Чехии, да и Оливер фон Дохнаньи, словак по происхождению, замечательно нам всем помогал.

А что бы вам хотелось исполнить в ближайшем будущем, в какую сторону двигаться?

Конечно, хочется петь везде, и быть везде приглашаемым, и при этом петь известную классику. Но на все есть свои исключения, мне очень понравился Яначек, и я бы с удовольствием исполнил Лацу на чешском языке. Хочется в перспективе спеть и Отелло, и, конечно, Германа.

Не боитесь навредить голосу? Что останется потом?

Что потом останется — хороший вопрос! А так, конечно, я остаюсь при своем мнении, что такая музыка полезна. И для расширения репертуара в том числе. Как говорит Титель — каждый тенор должен «выпить» свою часть лирического репертуара. Сейчас обдумываю, не спеть ли Рудольфа в «Богеме». Начал пробовать, вроде получается. Того же Герцога в «Риголетто», чтобы появилась итальянская мягкость в голосе. Лирический репертуар дает школу, а если сразу перейти на драматический — можно долго и не пропеть.

Как вам работается с вашими партнерами?

Очень хорошо. Меня замечательно приняли. Не везде и не всегда это бывает. Потрясающий профессиональный коллектив, работать только в радость. Очень интересно работать с тандемом Евгений Бражник — Александр Титель, для Екатеринбургского театра их имена очень много значат. Замечательные Енуфы — Елена Гусева и Елена Безгодкова. Меня просто потрясла Наталья Мурадымова, я влюбился в ее голос и ее драматический талант. Она потрясающая певица, я хожу к ней консультироваться, она мне во многом помогает.

То есть работа в радость?

Пока всё замечательно, с нетерпением жду премьеры!

Источники[править]

Creative Commons
Creative Commons
Эта статья содержит материалы из статьи «Кирилл Матвеев: «Я пленился этой музыкой»», опубликованной Ревизор.ру и распространяющейся на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) — указание автора, оригинальный источник и лицензию.
Эта статья загружена автоматически ботом NewsBots в архив и ещё не проверялась редакторами Викиновостей.
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.

Комментарии[править]

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.



Источник — https://ru.wikinews.org/w/index.php?title=Кирилл_Матвеев:_«Я_пленился_этой_музыкой»&oldid=15819646