Наталья Сенаторова: «В детстве я была убеждена, что всё время нужно совершать подвиг»

4 августа 2021 года

В этой статье упоминается Фонд Викимедиа, какой-либо из его проектов или люди, имеющие к ним отношение. Викиновости — один из проектов Фонда Викимедиа.

Сегодня мы публикуем очередное интервью из серии бесед с известными и примечательными википедистами. Наш собеседник — Наталья Сенаторова (Natalia Senatorova), сотрудник московской Библиотеки имени Некрасова и участница Википедии с октября 2017 года. Формальным поводом к нашей беседе стала недавняя победа Натальи в конкурсе «Московские мастера».

Лучший библиотекарь Москвы

Наталья Сенаторова

Дмитрий Рожков: Привет, Наталья! Правильно ли я понимаю, что ты лучший библиотекарь Москвы?

Наталья Сенаторова: Привет! Да, я лучший библиотекарь Москвы 2021 года (смеётся).

ДР: Прими поздравления и расскажи, как тебя угораздило. Ты в первый раз принимала участие в конкурсе?

НС: Спасибо. Да, участвовала впервые. А угораздило меня, потому что я работаю с Ильёй Старковым и Никитой Головановым — победителями этого же конкурса других годов.

ДР: То есть, Библиотека Некрасова давно побеждает?

НС: Да, это спорный вопрос в профессиональном сообществе, но так получается. Мы проходим все этапы, зарабатываем баллы. Нас оценивает непредвзятое и очень разнородное жюри, наверное, за то, что мы хорошо говорим и много делаем.

«Лучший библиотекарь 2021» — городской профессиональный конкурс «Московские мастера». Фото Натальи Сенаторовой

ДР: Как на конкурс выдвигают кандидатов, от каждой библиотеки?

НС: От систем ЦБС (Централизованных библиотечных систем — ВН) и библиотек города Москвы. А ещё есть конкурс «Лучший библиотекарь России», его российское библиотечное сообщество организовывает. Положение конкурса мы все знаем, некоторые из года в год к нему усиленно готовятся, для них это важная веха. Человек, прежде всего, сам хочет, у него должна быть своя мотивация. В этом году было 32 конкурсанта, но это не предел, раньше бывало больше.

ДР: В Москве сколько сейчас ЦБС, штук 12?

НС: Подведомственных департаменту культуры библиотек около 450-ти. При этом какого-то жёсткого квотирования по округам нет.

ДР: Ну хорошо, читатели при желании смогут посмотреть регламент конкурса более подробно. А как было с тобой, ты сама вызвалась?

НС: Я вызвалась. Точнее, когда мы стали обсуждать, мы подумали, а почему бы мне не выдвинуться? В этом году смешная штука получилась, в финале мы оказались с моей коллегой — Афанасьевой Анастасией, она занимается комплектованием. В конкурсе есть, конечно, некоторый перекос, потому что он публичный, и люди, не привыкшие к выступлениям, не занимающиеся преподавательской деятельностью, не активно творческие — у них меньше шансов на победу при всех равных условиях. Оценивается ораторское мастерство, умение держать себя, парировать вопросы. Если человек не занимается этим каждый день — для него это довольно сложная и стрессовая ситуация, потому что перед тобой весь библиотечный бомонд, монстры книжной индустрии и твой непосредственный начальник (Начальник Управления по развитию культурных центров Кочерга Михаил Валерьевич — ВН). И выступаешь ты не за себя, а за всю институцию — волнительно!

ДР: У тебя был опыт таких выступлений: в других конкурсах, в самодеятельности?

НС: Что-то подобное мы делали только в самарском филиале Саратовского юридического института. Но я оказалась в очень выигрышном положении: почти каждую неделю читаю публичные лекции: об опыте Библиотеки Некрасова, о других вещах… о Википедии! (смеётся) Я человек разговорного жанра, у меня есть эта «наговорённость».

ДР: Требовалось только говорить, или другие задания тоже были?

НС: На первом этапе нужно было ответить на 50 вопросов, и Анастасия набрала, кажется, 29 баллов и заняла 1 место. Это был тест на общую эрудицию, про книги, много вопросов по библиотечному делу. Мне как человеку, который занимается мероприятиями и культурным проектированием, а не книговыдачей и непосредственно библиотечными процессами, было сложновато. Я набрала, вроде бы, 19 баллов при необходимых 10 или 15.

ДР: Что представлял собой второй этап?

НС: Нужно было убедить абстрактного человека определённого социального статуса, что библиотека ему нужна и актуальна. Выступление готовишь структурированное, за 5 минут, без чьей-либо помощи, без подручных средств, даже без интернета. Мне достался топ-менеджер люксового бренда. Мне кажется, я была в ударе. Потом ты должен дать книжные рекомендации, и тут мне попался подросток, который любит музыку и путешествия. Я ему посоветовала Курта Воннегута, Керуака и Артемия Троицкого. Тут я тоже справилась, хотя было тревожно, что, например, попадётся современная детская литература, с которой мы, универсальная библиотека, каждый день не сталкиваемся. А некоторые финалисты были как раз из детских библиотек.

ДР: Были ещё этапы?

НС: Да, был третий этап. И он, кстати, был в этот раз изменён — вообще, конкурс трансформируется из года в год. Меняется структура заданий, конкурсная механика. Нужно было за час придумать проект, который никогда не был реализован или озвучен в библиотечной среде. На выбор были предложены: библиотечные акции, открытие студии мультимедиа, проведение мероприятий по Толкину. В общем, нужно было выбрать ситуацию и её обыграть.

Спасибо судьбе, что я подавала в мае заявку, и меня взяли в исследовательскую резиденцию большого проекта City Says в Архангельске, посвящённого уличному искусству. Нас было 18 исследователей, мы изучали городскую среду и цифровые следы на предмет стрит-арта. И с этим бэк-граундом я подумала, почему бы не сделать проект под названием «Читай-город», где в подкастах будут известные стрит-артисты, занимающиеся текст-центричным искусством. Этот подкаст будет разножанровым: публичные групповые разговоры, прогулки с художниками, обсуждения со студентами культурологии ВШЭ, и всё это будет вписано в локальный контекст Басманного района. То есть, будет обсуждаться искусство, в котором, например, библиотека находится. И туда же я вписала большое количество публичных мероприятий, тоже разноплановых, объединяющие разные аспекты, так сказать, «улицы»: бээмиксеры (см. BMX — ВН), скейтбордисты, граффитчики, самокатчики — все эти субкультуры, которые сейчас наиболее остро и интересно взаимодействуют с городом. Они его главные потребители. И раскрытие этих субкультур для жителей.

ДР: Что именно нужно было сделать?

НС: Нужно было придумать контент-план подкаста. Я написала: о чём, как и с чьим участием всё это будет происходить. И что этот подкаст может преобразовать.

ДР: И этот этап стал решающим для твоей победы?

НС: Да. Про стрит-арт мало говорят, про текст-центричный стрит-арт — ещё меньше. Хотя это текст, и его, вообще-то, нужно изучать. Ещё была идея о библиотеке как об авангарде городских исследований. О таком локальном современном актуальным краеведении, центром которого становится библиотека.

ДР: Понятно. Ты весьма опытный википедист, о чём мы ещё побеседуем. Пока же скажи, помогла ли тебе Википедия победить?

Библиотека Джо и Рика Мансуэто в кампусе Чикагского университета

НС: Очень помогла! На втором этапе, когда я «убеждала» бренд-менеджера. В википедийном конкурсе «Как пройти в библиотеку?» в своё время я писала о библиотеке Форни, которая хранит огромное количество промграфики: выставочные образцы модных и фэшн-каталогов. Я о ней вспомнила и начала своё выступление: «Если вы окажетесь в Париже, зайдите в библиотеку Форни, и вам будет приятно очутиться в этом маленьком дворе, где хранятся каталоги выставок». Ещё я переводила статью про одну из университетских американских библиотек (Библиотека Джо и Рика Мансуэто — ВН), где снимались фантастические фильмы, например, там снимали «Дивергент». Это образчик пост-архитектуры, здание из стекла и бетона в виде космолёта, летящего в будущее. Я привела в пример эти две библиотеки, о которых узнала, потому что организовывала конкурсы в Википедии и участвовала в них. И я горжусь, что статьи об этих библиотеках я перевела для российского читателя.

ДР: Как выставлялись оценки?

НС: Там очень сложная критериальная система. Свой балл после каждого этапа я знаю, но из чего он складывается — нет. Критерии прописаны в заданиях — их нужно отразить в проекте. И, насколько понимаю, по этим позициям и выставляются оценки. Но даже из скольких баллов — не скажу.

ДР: Как в итоге выступила твоя коллега?

НС: Она хорошо выступила и, как мне потом сказали, за конкурс сильно «подросла». Но не знаю, кстати, какое она место заняла.

ДР: Можно ли сказать, что для победы в конкурсе нужно быть больше чем библиотекарем?

НС: Это точно. Предполагается, что «лучший библиотекарь» умеет заниматься проектой деятельностью, умеет хорошо говорить, особенно о библиотеке и библиотечном деле. То есть, он в принципе может не быть библиотекарем. Но его способность публично выражать свои мысли относительно библиотек — чуть ли не главная компетенция в этом конкурсе.

ДР: Расскажи о месте, где проходил конкурс.

НС: Он проходил здесь (в ЦУНБ им. Н. А. Некрасова — ВН). Мы — самые несчастные из лучших библиотек Москвы (смеётся). Обычно это грандиозный конкурс, очень красивый. В прошлый раз он проводился в особняке напротив Храма Христа Спасителя (в «Особняке на Волхонке» — ВН). Это профессиональный праздник, куда приходят все. Вся ЦБС приходит болеть за своих, это праздник болельщиков. Они собираются в большом зале — с плакатами, транспарантами, шариками, майками. И начинается действие. В финале большое торжество — как правило, концерт. Паузы тоже заполняются музыкальными дивертисментами. А в этом году из-за ковидной ситуации ничего такого не было. Не было болельщиков — наверное, впервые за историю конкурса, хотя была трансляция, но понятно, что это не то.

ДР: Да, обидно. А чем же тебя наградили?

НС: Осликом — как в «Даун-Хаусе» (смеётся). Понятно, что нам вручили всевозможную сувенирную продукцию. А так, я надеюсь, что мне выдадут 300 тысяч рублей.

ДР: Триста??

НС: Да, куплю на них три ослика (смеётся).

ДР: Совсем неплохо, ещё раз поздравляю!

НС: Спасибо большое. Кстати, во всероссийском конкурсе приз меньше: 150 тысяч рублей. Приз, конечно, штука приятная, но никто из коллег, мне кажется, не рассматривает конкурс как способ обогащения. Скорее, это такая профессиональная реализация, подтверждение компетенции.

ДР: Планируешь ли принимать участие в таких конкурсах в дальнейшем?

НС: Не знаю! Повторюсь, это очень волнительно, стрессово и совсем ответственно. Одно неверное слово или действие бросает тень на всю институцию. Сейчас мне нужно просто выдохнуть. И потом, по положению о конкурсе, в следующем году и, по-моему, ещё три года вперёд победителям участвовать нельзя.

Длинная и извилистая биография русской женщины

ДР: Расскажи немного о себе. Я знаю, что у тебя очень длинная и извилистая биография.

НС: Я библиотечный ребёнок, на которого библиотека произвела неизгладимое впечатление. Моя мама была библиотекарем в Самаре, потом стала заведующей профсоюзной библиотекой, в самое сложное время.

ДР: Что это была за библиотека?

Марка почты СССР 1962 года. Пионеры-герои Лёня Голиков и Валя Котик

НС: При большом механическом заводе «Салют». Библиотека тоже была большая, сначала она занимала первый этаж огромного панельного дома, а потом переехала в клуб. В советское время это были отдельные институции, а потом всё это соединили. У завода были профилакторий, турбаза и детский лагерь. И везде были филиалы библиотеки, и всюду отправляли библиотекарей развлекать народ. И мы с мамой проводили лето на турбазе. Мы туда приезжали, сами красили себе домик и потом в нём жили вместе с книжками. Ещё была такая практика в незапамятные времена: библиотекари выходили на пляж с газетами и журналами. Хорошо помню «Крокодил». Библиотека так работала несколько часов в день, с утра и вечером. И ещё важной частью были книги для летнего школьного чтения. И я в этих книжках жила, хотя читать я в детстве не очень любила, меня заставляли.

ДР: И что там случилось?

НС: На этой турбазе случилось всё самое страшное в моей жизни. Во-первых, в детстве мне читали такую книгу из трёх частей: «Октябрята-герои», «Пионеры-герои» и «Комсомольцы-герои». Не понимаю, как такое могло быть, но это была детская книжка, в которой рассказывалось, как пытали пионеров. Они помогали нашим красноармейцам бороться с фашистами, потом их обязательно ловили, и потом во всех подробностях: обливают водой на морозе, иголки под ногти загоняют, держат голодными в холодном подвале… Не знаю, что у людей было в голове, но эти книжки писали и издавали, а мне их потом читали (смеётся). И в детстве я была убеждена, что нормальные люди так и живут: всё время нужно совершать подвиг. И образы этих пионеров у меня всё время стояли в голове. Это во-первых.

Кроме того, нам, детям обслуживающего персонала, было можно всё. У нас были катамараны, которые мы могли брать и сами кататься на них. И я не помню уже точно, сколько мне было лет, девять или десять, но я была маленьким и очень хрупким ребёнком. Где Куркумка впадает в Сок стоял рыбколхоз: такой дебаркадер, где мужики ловят рыбу. Как-то они перепились, и одному винтом перерезало артерию на ноге. И тут я проплываю мимо на своём катамаранчике. Меня эти упыри подзывают и объясняют, что они сильно пьяные, а он у них кровью истекает: «Ты его должна на турбазу отвезти». Я пытаюсь им объяснить, что он жирный пьяный козёл, а я маленькая. А они мне: «Ты справишься». И грузят мне этого истекающего кровью, уже зелёного мужчину. И я его реально довезла до турбазы, и его спасли. И вся эта история очень легла на пионеров-героев.

Ещё турбазная действительность производила впечатление, потому что там был вечный праздник. Постоянное ощущение курорта и кутежа в хорошем паратовском смысле. А мы в этом кутеже живём и растём. Так прошло моё детство чуть ли не до шестнадцати лет. И думаю, что вот это соединение пионеров-героев и вечного праздника меня определило.

Гузель Яхина. Автограф-сессия. Библионочь 2018. Центральная универсальная научная библиотека имени Н. А. Некрасова

ДР: Но при этом ты сама пришла в библиотеку не так давно?

НС: В библиотечной системе я работаю 3 года и 10 месяцев. До этого работала в Самарском литературном музее довольно продолжительное время.

ДР: То есть, в каком-то смысле тоже в библиотеке.

НС: Не совсем (смеётся). Это музей, посвящённый нескольким авторам, но понятно, что это тоже книжная индустрия. Мы там сделали много интересного, например, проект «Мир — текст — музей». По-моему, он стал лучшим проектом 2013 года по версии фонда Потанина.

ДР: А как ты попала в Некрасовку?

НС: Попала в Некрасовку, хотя попасть в Некрасовку (смеётся).

ДР: У тебя здесь кто-то из знакомых работал?

НС: На тот момент здесь работала Маша Никитина и ещё одна девушка из самарской диаспоры. Кроме того, круги от славы Некрасовки расходились по всей земле российской и добрались даже до границы с Финляндией, до города Выборга. Сидя в Выборге, я знала, что в Москве есть Библиотека Некрасова, и это такой островок свободы мысли и дыхания, где делают классные мероприятия, и мне очень туда хотелось.

ДР: Выборг мы пропустили, ты как то попала в Выборг?

Выборгский замок-крепость, где Наталья Сенаторова работала в PR-отделе

НС: Я пыталась покинуть Родину в надежде, что Евросоюз в лице Финляндии обеспечит мне счастливое будущее и безбедную старость. Я удивительный человек, пробывший в иммиграции ровно неделю.

ДР: Почему же ты вернулась?

НС: Здесь очень важный момент. Получилось так, что я взяла с собой 256 кг барахла и книжку Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза», которую мне кто-то подсунул. Я сидела в Лаппеенранте, читала эту книжку, и вокруг меня ничего не происходило. Я могла выйти в магазин, идти час по городу, пищат светофоры — и никого в городе нет. «Зулейху» я прочитала взахлёб — и в определённый момент понимаю, что я — русская женщина, у которой всё время что-то в жизни очень бурно происходит. И я зачем-то приехала в тихую Финляндию, где ничего никогда не происходит (смеётся). Почему-то я подумала, что смогу там жить. И, читая «Зулейху», я понимаю, что я другой человек. Что мне лучше в лагерь или другую бездну, а эта комфортная, удобная, безопасная, экологичная среда не для меня. Я боец, я выросла на книгах о пионерах, которых пытали, а здесь никого не пытают. И я поняла, что надо собирать вещи — я и эта страна несовместимы.

ДР: И ты переехала в Выборг?

НС: Да, и прожила там полтора года. Поработала в пиаре Выборгского объединённого музея-заповедника, приобрела там новых друзей, с которыми продолжаю делать проекты. Но климат там, конечно, невозможный. После Самары с её резко-континентальным климатом: с нормальным жарким летом, долгой весной, красивой осенью и снежной зимой с горнолыжным курортом, Выборг кажется каким-то локальным филиалом ада (смеётся). Где нет ни зимы, ни лета. Где 4 июля может пойти снег, и где всегда идёт дождь, как у Стругацких с их мокрецами. А потом там «белые ночи», и как взрослый уже человек, я понимаю, что мой организм их не очень переваривает, начинает «ехать крыша».

ДР: И потом Некрасовка?

НС: Да, потом Некрасовка.

Будущее библиотек

ДР: Тогда поговорим о библиотеке как о явлении. Какой ты видишь роль библиотек в информационном веке? Обычные районные библиотеки сейчас переживают спад востребованности. И они пытаются расширить свои функции: там постоянно «кружки», выступления артистов, творческие вечера, макраме и аквагрим. Мне это кажется некоторым уходом от реальности. То есть, всё это, наверное, неплохо, но этим нельзя заполнить брешь.

НС: Это как раз хорошо. Так получилось, что дома культуры (ДК) в определённый момент схлопнулись. Как институция ДК умерла, остались единицы. Так же умерли и другие досуговые учреждения, которых в советское время было много, например, игровые комнаты в подъездах, детские спортивные школы и детско-юношеские школы, галереи всяких союзов писателей и художников. Вся эта система развалилась. Какие-то крупицы в Москве, может, и остались, а в регионах этого точно ничего нет. И все эти функции на себя взяла библиотека. Она стала выставочным пространством. Она стала ДК, в который пришли все эти активности. Она стала объединяющим звеном для локального сообщества, где можно собраться пенсионерам, пионерам и кому угодно. Библиотеки также хранители краеведческой информации. И я думаю, в определённый момент библиотека в европейском понимании — как максимально открытое пространство, где происходит всё хорошее, от швейных мастерских до кулинарных курсов — она придёт и сюда. Точнее, не придёт, а вернётся, как объединяющее начало всех этих хороших советских начинаний, всех досуговых практик. Не только книга, но вообще весь досуг.

ДР: А не потеряется ли за этим основная функция библиотеки?

НС: А в чём она? Она всё время меняется.

ДР: Основная функция — чтение и всё, что с ним связано. Встречи с писателями, например.

НС: Насколько я понимаю, миссия библиотеки всё время изменяется. Библиотека должна просвещать, сохранять, популяризировать чтение. В зависимости от политического момента всё может меняться, хотя глобально всё крутится вокруг книги. Точнее, сейчас книга вырастает до категории информации.

ДР: Не столько книга, наверное, сколько чтение.

Панорама одного из залов Библиотеки им. Н. А. Некрасова

НС: ОК, чтение вырастет до категории информации. И тогда уже библиотека предстаёт форпостом сохранения всего знания. И в моём понимании, архивы, музеи и библиотеки в итоге поделят между собой все просветительские, образовательные и досуговые потребности населения. Посмотри, музеи на новый уровень однозначно выходят. Библиотеки — на новый уровень однозначно. Все архивы из пепла встали и пошли, и делают классные выставки, интересные и открытые, участвуют в «Ночи музеев».

ДР: Давай пофантазируем. Какой ты видишь всю эту систему — архивы, музеи, галереи и, прежде всего, библиотеки, лет через 15-20?

НС: Во-первых, с точки зрения физики это будут современные авангардные высокотехнологичные здания, похожие на инопланетные корабли. Максимально открытые пространства толерантности и коммуникации для совершенно разных социальных страт — среда для равных. Во-вторых, это будет одной из общих важных досуговых практик. Как театр или кинематограф, очень вкусное ителлектуальное блюдо. В библиотеку ты будешь приходить, чтобы отдохнуть от безумного мира.

ДР: Такая синергия, синтез, дающий что-то качественно новое.

НС: Да, качественно новое. Мы видим уже эти тенденции в публичных пространствах, в европейских библиотеках, в университетских библиотеках США. И они уже начинают работать круглосуточно, позиционировать себя как пространство максимально равных возможностей и максимального включения тебя в процесс. Например, ещё 20 лет назад мы не могли представить открытое книгохранение. Раньше была кафедра, за ней строгая библиотекарь тебе выдавала книжки. Сейчас в большинстве библиотек ты сам хозяин. Входишь, выбираешь, там электронные пункты книговыдачи. Ты наедине с книгой. Или даже наедине с информацией: пришел с ноутбуком и настроен на потребление или производство определённого — интеллектуального или информационного — контента. Почти как в церкви, куда приходят с Богом поговорить, а сюда — получить или отдать информацию.

ДР: Ситуация с пандемией как-то повлияла на эти процессы? Что-то новое стало понятно про библиотеки за эти полтора года?

НС: Стало понятно, что люди скучают. По книгам, по возможности находиться среди них, иногда брать книги домой. Не все, конечно, скучают, но довольно многие. А во-вторых, оказалось, что библиотека сама может производить качественный и интересный контент, родилось много новых классных форматов, которые не умрут, я думаю, и после пандемии. В общем, думаю, что с библиотеками, музеями, культурными центрами всё будет хорошо.

ДР: Спасибо тебе за твой оптимизм.

Википедия

Стрит-артист Иван Симонов интегрирует проект «Маленькие люди» в городскую среду Архангельска, фото Натальи Сенаторовой

ДР: И по традиции, в заключение разговора затронем Википедию. Расскажи о твоей работе над проектом, что тебя в нём привлекает, какую свою деятельность в Википедии ты считаешь самой важной.

НС: Я получаю просто физическое удовольствие, когда ссылочки ставлю. В России сейчас открылась бездна стрит-арта, появилось много известных художников: именитых в мировом сообществе, принимающих участие в международных фестивалях. В то же время с премиями там всё сложно — эти художники порой почти невидимы, занимаются чуть ли не анонимным искусством. Из последнего, что я сделала хорошего: статьи «Алексей Лука», «Владимир Абих», «Илья Мозги» и «Миша Гудвин» — это столпы русского стрит-арта, у которых ещё и выставки проходят.

ДР: Очень большая часть твоего вклада касается современного искусства. Когда-то ты описала в Википедии всю самарскую «сцену».

НС: Самара удивительный город: предыдущий лучший библиотекарь города Москвы — Анастасия Ярцева — тоже самарская девушка. Она очень долго работала в Самарской юношеской библиотеке. Потом её привезли в Москву, и она за короткий период здесь произвела революцию. И в этом году должен был быть ещё один участник, но он уехал на Санкт-Петербургский культурный форум — Александр Максимов, он руководит «Библиотекой времени» (Библиотека 119 ЦБС ЮВАО — ВН). Тоже в прошлом сотрудник Самарской юношеской библиотеки, тоже самарская диаспора. Надеюсь, что в следующих годах он тоже станет лучшим библиотекарем (смеётся). Так что, есть огромный мир самарского современного искусства, которое уже давно не самарское, а перетекло в общемировой масштаб. А теперь можно говорить и о самарской «библиотечной школе». Нас там куют, а мы потом приезжаем уже закалёнными и можем побеждать в Москве (смеётся).

ДР: Да, Самара лидирует во многих вещах, хорошо бы нам ещё Википедию там побольше продвинуть.

НС: Мы её продвинули в Камчатском крае, недавно рассказывала о ней в Архангельске: везде куда приезжаю, рассказываю про Википедию. Очень мне нравится это: рассказывать, что можно править, что может каждый, что нужно не ждать, а сесть и написать.

ДР: Вопрос тебе, как википедисту-библиотекарю. Честно говоря, пока развитие связей между библиотеками и Викимедиа оставляет желать лучшего. Мало библиотек переводят сайты на свободную лицензию. Даже Некрасовка до сих пор не перевела. Вот ты поездила с рассказами о Википедии по регионам. Как продвигать идею свободных знаний с помощью библиотек? Что этому мешает?

НС: Во-первых, ограничивает порог вхождения. В регионах нет специалистов, которые смогли бы его преодолеть, а это очень важно. Во-вторых, все пользуются, но почему-то боятся править. И я свою задачу вижу даже не в том, чтобы включить библиотечное сообщество в процесс редактирования Википедии, а в том, чтобы хотя бы убрать этот страх. Чтобы они перестали бояться, и что-то написали, хотя бы про себя. После конкурса «Как пройти в библиотеку?» стало ясно, что у нас не описано огромнейшее поле.

ДР: Может быть, поискать другие форматы, помимо такого прямого — «учим библиотекарей писать Википедию». С Некрасовкой мы сотрудничаем по-разному: совместные конкурсы, конференции…

НС: Я довольно много гастролирую. И где-то люди откликаются, понимают важность этой работы, сохранения наследия именно в открытых данных. А где-то даже понимания такого нет. Как эту стену пробить — исключительно образованием, мне кажется. Только просветительская и популяризаторская работа на максимально большую аудиторию. Если в медиа-пространстве постоянно будут классные кейсы о том, что сделано Википедией, то у людей однозначно сознание в какой-то момент перещёлкнет. Но этого не происходит. И у людей остаётся представление, что Википедию делают какие-то «зелёные человечки», наделённые властью неземной, они живут на отдельной планете, до них не достучаться. И непонятна совершенно структура всего этого. Только говорить и рассказывать, другого пути нет.

ДР: Смотри, ещё о чём хотелось бы поговорить. Свободные знания — это, прежде всего, знания электронные, сетевые. И есть такое течение, как мне кажется, среди библиотекарей, которые заявляют, что книга — это только бумажная книга. «Спасём книгу!», — будто ей что-то угрожает. Как ты думаешь, за чем будущее, как выстроить отношения между бумажным и электронным изданием?

НС: Прогресс мы точно не остановим, это эволюционный процесс. Ни у прогресса, ни у эволюции нет вектора, конечной точки, хотя в каждый момент времени есть направление. И можно, конечно, лечь на пути этого локомотива, но это ни к чему не приведёт — махина прогресса всё сомнёт. И сейчас прогресс идёт следующим образом — у нас диджитализация, у всех смартфоны. Давайте это признаем. Исторически лакуны всегда ведь заполняются. Была книга как сакральное знание, не доступное всем: только обеспеченные люди, только грамотные. В определённый момент — повальная грамотность и доступность книг. Сейчас это уже не так модно, но всё же важно. И теперь это две ипостаси: ничто не заменит книгу бумажную, и электронную мы уже не спрячем. Электронные ресурсы устраняют информационное неравенство и снобизм: с ними не обязательно жить рядом с Ленинской библиотекой, чтобы иметь доступ к знаниям. Это тоже очень важно.

Информационное неравенство

Наталья Сенаторова (слева) с директором Национальной библиотеке Чечни — Сацитой Исраиловой. Грозный, 2020

НС: И ещё одна моя миссия в Википедии — каким-то образом с этим информационным неравенством разобраться.

ДР: Пример такого неравенства можешь привести?

НС: У нас был кейс с одной чеченской художницей, которую хотели удалить из Википедии, потому что она, якобы, не значима. Но как она будет значима, если это информационное неравенство между Чечнёй и Москвой? Если бы она родилась в Москве, о ней бы написали все. Но так как есть негласное табу о Чечне вообще не писать, ни в каких контекстах, эта художница оказывается в заложниках этой информационной, по большому счёту, войны. А сообщество Википедии не признаёт этого информационного неравенства. Оно предполагает, что выпускники московских школ имеют то же информационное поле, что и липецких, и чеченских. Но если у липецких ещё есть шансы, то что делать чеченским художникам? Институциональной критики там нет. Мне кажется, это нужно учитывать. Потому что, если это Сомали и там гражданская война идёт, то там точно не будет институциональной художественной критики.

ДР: А художники там будут?

НС: Художники будут всегда, а критики не будет! Просто нужно понимать, что художник, который живёт в Сомали, это не тот же художник, что в Париже или Нью-Йорке, где производство художественных смыслов поставлено на поток.

Вики-конференция

ДР: Что ж, остаётся добавить, что в этом году, если всё будет хорошо, всероссийская Викиконференция снова состоится в нашей любимой гостеприимной Некрасовке. Это будут последние выходные сентября. И мы приглашаем всех читателей Викиновостей посетить этот форум.

НС: Узнать много нового про Википедию! А то мы сами не за всем успеваем уследить — дело хорошее, людей в процесс включено много.

ДР: А тебе, Наталья, огромная благодарность за эту беседу.

НС: Пожалуйста!

Комментарии

Викиновости и Wikimedia Foundation не несут ответственности за любые материалы и точки зрения, находящиеся на странице и в разделе комментариев.

Мнения

Пожалуйста, прочтите правила общения и оформления реплик на портале Викиновости

Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.

Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.

Несколько советов по оформлению реплик:

• Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
• Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
• Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
• Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.

Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.

Добавить комментарий

Согласен. Популярная Википедия нуждается в популяризации. Очень нуждается. --Рөстәм Нурыев (обсуждение) 18:11, 5 августа 2021 (UTC)