В ГМИРЛИ имени В.И. Даля открылась выставка «Литературные войны 1920-1930-х годов: РАПП и его попутчики»
22 февраля 2019 года
Что происходит с литературой, когда она оказывается под давлением тоталитарной власти? Когда уходит воздух, и требований становится больше, чем свободы? За каждое неугодное слово приходится давать ответ, и основной задачей литературы становится конструирование «человеческих душ». Останется ли в истории что-то, что сможет выйти за пределы своего времени, не законсервироваться в нём? Сотрудники музея проделали титанический труд по реконструкции тяжело усваиваемого периода в русской литературе и показали литературную действительность — хронику без предвзятого мнения, заранее установленной оценки или субъективности.
1920-30 годы заняли в здании Литературного музея пять комнат, каждая из которых показывает литературную действительность определённого этапа как будто в срезе. Стены первой комнаты увешаны сотней стендов с цитатами (и текст на этой выставке превалирует — невозможно показать литературу и избежать цитирования), фотографиями, шаржами того времени одних писателей на других и множество книг. В этой комнате глаза разбегаются, потому что отовсюду смотрят лица с архивных фотографий. Все они — писатели постреволюционной России, разбившиеся на кружки, которые были в очень тесном соперничестве между собой. Как на шарже, изображённом на афише выставки: писатели бегут друг за другом по кругу, и каждый старается вонзить ближайшему в спину нож. Но если сравнить с тем, что будет дальше — здесь кажется свободно, здесь — масса возможностей.
Петр Зайцев писал: «Как будто её (Москвы) кварталы, улицы, тупики (…) породили бесчисленное множество направлений, течений, групп, и группировочек, и кружочков от которых поэты выступают…» И это действительно так. Всюду группировки с лозунгами и их альманахи, которые позволяют судить об особой активности в литературе и о времени, которое могло позволить себе эту активность. Отношения между участниками писательских направлений заострены до предела; яркие шаржи на стенах дают почувствовать оживлённый диалог о мнениях и взглядах — на будущее России, на литературу, на настоящее. На одной из стен первой комнаты есть карикатура — писатели той эпохи по два-три стоят группами, и каждая из этих групп — представители направлений, что позволяет судить о волне упорядочивания в литературных кругах. Но все кружки рано или поздно иссякают себя, и либо исчезают, либо становятся частью чего-то большего — второй комнаты.
«Попутчиком мы называем в литературе, как и в политике, того, кто, ковыляя и шатаясь, идёт до известного пункта по тому же пути, по которому мы с вами идём гораздо дальше. Кто идёт против нас, тот не попутчик, тот враг, того мы при случае высылаем за границу, ибо благо революции для нас высший закон» — именно такое определение попутчикам даёт Лев Давидович Троцкий в 1924 году. Андрей Платонов, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Михаил Булгаков — все они считались «попутчиками», но кто же тогда был «мы с вами», о которых говорит Троцкий? Материалы так и расположены по стенам комнаты: справа — РАППповцы, слева — попутчики. И справа висят портреты и биографии членов Российской ассоциации пролетарских писателей —Александр Афиногенов, Юрий Либединский, Владимир Ермилов… Основными задачами РАППовцев были «борьба с враждебной идеологией на литературном фронте», «усвоение пролетарского мировоззрения», «срывание всех и всяческих масок» — прямой заказ советской власти, яркий пример того, как литература может стать частью политического режима.
«Есть разные производства: артиллерии, автомобили, машины. Вы тоже производите товар. Очень нужный нам товар, интересный товар — души людей… Но и вы помогите переделке его души. Это важное производство — души людей. И вы — инженеры человеческих душ"— говорит Сталин писателям на одном из стендов второй комнаты. «Нельзя думать, что революция требует всего того, что делают рапповцы. Это не в интересах ни революции, ни партии. Они убили критику. Они душат творчество. Они — прямо вредят искусству» — пишет 3 ноября 1931 Вячеслав Полонский в своём дневнике.
Но и РАПП закончился. А за ним был единый Союз писателей, который иллюстрирует третья комната. В ней — огромная карта на всю стену; на неё наложены карточки членов Союза и выдержки из их произведений и воспоминаний. Помимо этого — стенд, иллюстрирующий строение Беломорканала, куда было сослано множество писателей. Представлены разные взгляды на происходящее: от восторженных до самых пессимистичных. О книге, посвящённой Беломорско-Балтийскому каналу, писал Александр Солженицын: «…Позорная книга о Беломорканале впервые в русской литературе восславившая рабский труд».
И над этим периодом возвышается цитата из «Котлована» Андрея Платонова, отражая его: «Новые землекопы постепенно обжились и привыкли работать, каждый из них придумал себе идею будущего спасения отсюда — один желал нарастить стаж и уйти учиться, второй ожидал момента для переквалификации, третий же предпочитал пройти в партию и скрыться в руководящем аппарате, — и каждый с усердием рыл землю, постоянно помня эту свою идею спасения».
Следующая комната — кабинет следователя. По столу разбросаны дела о писателях, их фотографии. Гремят клавиши печатной машинки.
» — Я схожу с ума, — сказал он, — когда думаю, что каждую ночь тысячи людей бросают в огонь свои дневники» — выбита белыми буквами по стене цитата из Вениамина Каверина. Всё меньше оставалось угодных для власти писателей, и всё жестче становился режим. Литературная война вышла на новый уровень, и сражаются уже не группы писателей, а власть и писатели. И эта комната — могильная плита всей прошлой литературе; по другую сторону стола следователя — выдержки из дневников, где почти каждый день писателей арестуют или задерживают. И что дальше?
Последняя комната — своеобразный памятник тем, кто вышел из этой войны победителем. Тем, кто оказался напечатан и прочитан; пусть и часто уже посмертно, пусть и спустя десятилетия, но остался в памяти, на губах, испускающих звук, в наших руках. Тем, кого не смогла задавить жестокость или запрет.
Эпоху, как и выставку, тяжело обобщить. Она — неоднородна и пестрит событиями, настроения меняются так часто, что за ними не успеваешь следить, переключиться. Слишком много она несёт в себе. Тёмная и до этого неизученная, потому что всего лишь сто лет прошло, но она может быть открыта сейчас, и музей — одна из лучших форм её освоения.
Выставка будет работать до 12 мая 2019 года.
Источники[править]
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии[править]
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
