Сергей Медведев: «В России энтропия пространства засасывает архитектуру, превращая дворцы в надгробия и память в пародию»
9 июля 2019 года
Сергей Медведев, мнение:
«Много лет назад, в начале благословенных девяностых, когда многого не стало, но гораздо больше стало можно, мы снимали дачи в заповеднике советской интеллигенции, на Николиной горе», - делится воспоминаниями в Facebook профессор НИУ ВШЭ.
«За копейки сдавались лучшие дома – сначала мы жили на даче Антонины Васильевны Неждановой, огромном скрипучем доме-корабле, будто выплывшем из русских романов, с запутанными лестницами и переходами, под которыми были крохотные светелки, где ютились старушки-приживалки со своим горничными, с открытой верандой с окнами-витражами и плетеной мебелью, с Онегинским залом, где стоял кабинетный рояль «Бехштейн» и в давние времена собирались артисты Большого театра.
После Неждановой дача перешла к ее мужу дирижеру Николаю Семеновичу Голованову, от него к протеже Неждановой знаменитому басу Александру Павловичу Огнивцеву (помню, как он потряс мое детское воображение в роли Гремина в том же «Онегине»), а мы снимали дачу у его вдовы Анны Мелентьевны.
Затем нам достался каменный дом прокурора Вышинского, построенный на месте дачи репрессированной писательницы Галины Серебряковой, но после смерти самого Андрея Януарьевича, разоблачения культа личности и реабилитации Серебряковой переданный ей – именно там фанатичная большевичка и сталинистка, веру которой не поколебали семипалатинские лагеря, писала свою орденоносную трилогию о Марксе; дом мы сняли у ее внуков.
Помню огромную котельную внизу, ванную со шлангами и белым кафелем (почему-то лезли в голову пытки) и неуютный, душный кабинет, обшитый массивными дубовыми панелями. Зато был частный спуск к реке и собственная купальня в нарушение всех водоохранных норм!
И наконец, последней была дача Николая Ниловича Бурденко, скромный деревянный дом на огромном, в полтора гектара, лесном участке у самого въезда на Николину с правой стороны, если ехать из города. Я снял ее у наследницы семьи Анны Петровны Бурденко, невестки самого академика Бурденко, полоумной седой старушки, которая жила в семикомнатной квартире Бурденко на улице Бурденко в Москве и никого к себе на порог не пускала.
Но я однажды начистил ботинки, повязал галстук, надел привезенный из Нью-Йорка длинный, до пят, черный тренч-коут, и в таком виде позвонил ей в дверь. (Как я сейчас понимаю, я был похож на героя Дмитрия Дюжева в фильме «Жмурки», щеголеватый долговязый бандит). Открылась дверь на цепочке, из щели пахнуло затхлостью, и меня долго изучал водянистый глаз под клоком седых волос. Дверь закрылась, и потом уже распахнулась полностью. По непонятной мне причине Анна Петровна меня зауважала и с ходу согласилась сдать дачу за 200 долларов в месяц, приличные по тем временам деньги – которые, впрочем, ей были не нужны: по привычке людей военного поколения она экономила на всем, питалась мойвой и по осени с мешком воровала капусту с колхозных полей.
Внутри дом оказался старым и скрипучим, с еще довоенной добротной мебелью. На кухне хозяйка показала просевший пол и сказала в этом месте сильно не топать. Оказалось, что во времена академика в кухню на зиму брали теленка, и он мочился под себя, отчего лаги прогнили. Жили натуральным хозяйством, с кухаркой и горничной, утром за академиком приезжала по грунтовке машина – Рублевка до этого места не доходила, в Перхушково ездили на телегах, и асфальт протянули только после войны.
А потом этот участок купил Борис Березовский, и это был не пианист. Анна Петровна получила аванс и заважничала. Однажды мама обнаружила на участке возле дачи незнакомую девицу, изучавшую наш дом. «Что вы здесь делаете?», - спросила мама, на что девица возмущенно ответила:
- Вы знаете кто я? Я дочь Березовского!
- На вашем месте, - заметила мама, - я бы стеснялась об этом рассказывать.
Потом появился и сам Березовский, короткий и кругленький, возле него суетилась Анна Петровна: «Борис Абрамович, не споткнитесь, Борис Абрамович, посмотрите, какой цоколь, Светлана Юрьевна, поздоровайтесь же с Борисом Абрамовичем».
В 1996-м мы съехали с этой дачи, я отправился работать в Финляндию, а потом в Германию, Березовский вступил в права собственности и начал строить нечто мегаломанское, типа дома приемов, но в новом тысячелетии его дела покатились под гору, а после и он сам вслед за ними, дача долго продавалась, и купил ее в итоге никто иной как Александр Петрович Починок, видный демократ первой волны, из чубайсовской генерации младших научных сотрудников, в дальнейшем удачно вписавшийся во власть во всех ее вариациях – бывший министром по налогам и сборам, министром труда и соцразвития, а затем надолго переехавший в Совет Федерации, почти до самой смерти от инсульта в марте 2014 года, накануне присоединения Крыма.
Стройку Березовского он так и не завершил, и дача осталась типичным недостроем. Я заехал на нее посмотреть пару дней назад – она стоит как чудовищный монумент эпохи первоначального накопления капитала, гигантский бетонный куб с торчащей арматурой, глухими стенами, с семиметровыми окнами по фасаду, то ли бассейн, то ли ТЭЦ, то ли крематорий, стоит, как диковинный инопланетный корабль, потерпевший крушение среди никологорских сосен, как бетонный осколок времени. Как свидетельство бессмысленности и тщеты прошедшего столетия – академик Бурденко, подписавший позорный акт о Катынском расстреле, теленок, сравший под себя в кухне, горничные и шоферы, Анна Петровна с мойвой и вареной капустой, демонический Березовский, подобно Франкенштейну, погибший от монстра, вызванного им к жизни, несчастный Починок, которого было всегда почему-то жалко, – все давно в могиле, а дача стоит, как неприкаянный замок с привидениями посреди заросшего лесом участка, и вокруг висят баннеры о продаже, но люди даже боятся туда зайти.
Я вспомнил эту историю в связи с последними сюжетами о даче в виде буквы «Жо» – с лифтами, тоннелями и шестиметровыми потолками, бетонная фантазия еще одного глубоко несчастного и закомплексованного человека, ушибленного властью: мне кажется, что все эти дома ждет одинаковая судьба – проклятие, забвение, запустение; в России вообще ничто подолгу не стоит на земле, энтропия пространства засасывает людей, амбиции, карьеры, архитектуру, превращая дворцы в надгробия и память в пародию».
[None читать оригинал]
Источники[править]
Любой участник может оформить статью: добавить иллюстрации, викифицировать, заполнить шаблоны и добавить категории.
Любой редактор может снять этот шаблон после оформления и проверки.
Комментарии[править]
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
- Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
- Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
- Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
- Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.