В своей статье Миледин утверждает, что он вместе с Елизаветой Осетинской и бывшими коллегами по РБК Ириной Малковой и Петром Мироненко с осени 2016 года участвовали в обсуждении идеи нового проекта, а когда план окончательно оформился, компаньоны достигли устных договорённостей о разделении долей в нём:
Весной, еще до запуска рассылки, мы начали разговаривать о том, кто станет кофаундером проекта. Мы все (без Осетинской) встретились в «Венской кофейне» на Третьяковке, чтобы ответить для себя на вопрос: «кофаундер ты или нет». Прыгать без парашюта в эту историю согласились трое, один обещал подумать, трое отказались. Так и вышло, что сооснователями проекта стало всего четыре человека: Елизавета Осетинская, Ира Малкова, Петя Мироненко и я.
На последовавших за этим переговорах оставшихся членов концессии Елизавета предложила разделить доли в проекте на четверых. Так, чтобы у нас была мотивация развивать его и дальше. Я помню, что сказал что-то вроде: Лиза ты все это придумала, ты можешь забрать себе все 100 %. На что был ответ: Нет, так вы будете недостаточно мотивированы.
Где-то в апреле или мае мы договорились о том, что у Осетинской будет 50 %, а у меня, Иры и Пети — по 15 % долей в проекте у каждого. Оставшиеся 5 % были предложены тому члену команды, который обещал подумать. Но он в итоге тоже отказался, и эти 5 % по умолчанию остались болтаться как резерв.
2) Вестинг на 4 года (схема постепенного получения долей). Это значит, что каждый год кофаундеру записывается ¼ закрепленного за ним пакета.
3) Клифф на 1 год. Мы договорились, что тот, кто выйдет из проекта в течение первого года, не получает ничего.
К июлю 2017 года ситуация складывалась так, что медлить с выходом в наш проект было уже нельзя — и мы вышли.
И да! Мы совершили эту классическую ошибку. Мы не подписали соглашение на бумаге до выхода в проект. Все это было на словах. Это критически повлияло на дальнейшие события.
Однако, по словам Миледина, к концу 2017 года Осетинская предложила пересмотреть договоренности, попросив для себя 75-80 %:
Разговоры про акционерное соглашение возникали с лета неоднократно, но по сути никаких шагов к его подписанию Елизавета не сделала. История затягивалась. В итоге команда (Ира, Петя и я) в декабре 2017 года предложила ей все-же начать оформление наших договоренностей по долям на бумаге.
В ответ мы получили фактически отзыв данных обещаний. Нам было сказано, что Осетинская оценивает свой вклад в The Bell 75 %-80 % и хотела бы именно это количество акций. Мы не получили внятного ответа на вопрос, с чем связано это желание. Не было, по словам Елизаветы, никакого нового инвестора, нового члена команды или чего-то существенного, предполагающего изменение базового соглашения. Ответ звучал как «хочу и все». Несмотря на это, мы предложили варианты, которые учли бы ее интересы, но позволили сохранить распределение в виде 50/15/15/15. К сожалению, они ее не устроили.
Важные детали: никто из акционеров своих денег в проект не вкладывал. И да, мы как кофаундеры получали зарплату. Это, в общем, считается нормальным.
Для меня изменение изначальных договоренности на фоне всего происходящего, послужило основанием для ухода из The Bell. Ира Малкова и Петя Мироненко заняли менее жесткую позицию и, в результате, остались. Если говорить просто, Ира и Петя приняли новое предложение и стали работать с Осетинской исходя из новой реальности, а я — нет.
Как распределились доли после этого, я не знаю, но предполагаю, что мой выход позволил Ире и Пете сохранить свой статус — по 15 %. Доля Осетинской как бы увеличилась до 70 %. За счет прав на мои 15 % и за счет тех 5 %, что болтались в резерве. Но так как мы никаких бумаг не подписывали, с юридической точки зрения ничего этого не было в принципе. По крайней мере так теперь утверждает Осетинская. Я не знаю, подписали ли в итоге Петя и Ира акционерный договор.
Миледин пишет, что предлагал Осетинской выделить ему долю хотя бы в размере 5 % или компенсировать её деньгами, однако вместо этого The Bell нанял адвоката, который якобы угрожает журналисту:
После моего ухода из The Bell, я предложил Осетинской выделить мне долю в размере около 5 % исходя из того, что все прежние договоренности (распределение долей, вестинг и клифф) не действуют, а я участвовал в проекте в той или иной форме с октября 2016 года. Ну или компенсировать мне мою долю деньгами. Понимания эта позиция не нашла. Полугодовые попытки переговоров успехом не увенчались. Зато The Bell нанял адвоката, который звонит мне периодически и рассказывает про риски разглашения информации. Теперь, возможно, у него прибавится работы.
Позиция Елизаветы Осетинской
Елизавета Осетинская ответила на обвинения через Facebook:
Заявление в связи с появлением претензий Павла Миледина к The Bell и ко мне лично.
Павел действительно начинал с нами делать The Bell. Мы действительно говорили о долях в проекте и согласились, что обязательным условием для их получения будет работа в проекте как минимум в течение года. Все без исключения обсуждавшиеся варианты мотивационных схем были привязаны ко времени, отработанному в The Bell, обсуждалась также их привязка к определенным KPI, которые могут свидетельствовать о том, что проект успешно развивается. Это нормальная бизнес-практика и логика. Все время работы в проекте Павел получал рыночную зарплату. Все контрактные обязательства перед Павлом неукоснительно соблюдались. Когда мы (по инициативе CEO) снова стали обсуждать мотивационную схему, Павел объявил о решении перейти на работу в Альфа-банк. Это произошло в январе 2018 года, всего через полгода после старта проекта. Никаких претензий на долю в проекте Павел при этом не заявил. Спустя два месяца Павел начал давление: он стал выдвигать ничем не обоснованное на тот момент требование о доле, угрожать раскрытием информации, касающейся проекта. Не хотелось бы ставить это в один ряд с недавним появлением слухов о финансировании The Bell в СМИ.
Это попытка нанести вред репутации проекта — все обязательства перед Павлом были выполнены. Следует отдельно напомнить, что контрактные обязательства Павла предполагали неразглашение информации о проекте в течение и после прекращения работы в The Bell.
Я и другие основатели собираемся и дальше развивать проект The Bell
ПС. Извините, других комментариев пока не будет, пока в Калифорнии не наступит рабочее время
Ответ Павла Миледина
В комментариях к заявлению Елизаветы Павел ответил:
Елизавета, как великий манипулятор людьми и общественным мнением, в очередной раз смешала в кучу правду и вымысел. Такое не раз бывало уже, ничего страшного, мы привыкли.
По пунктам:
1) «Обсуждать мотивационную схему» — это очень смешно. Были очень четкие и ясные договоренности по долям. То что произошло — не обсуждение мотивационной схемы, а отзыв конкретных, ясных и четких договоренностей.
2) По поводу года работы. Во-первых мы начали реально в октябре, если не в сентябре 2016 года. Так тут — смотря от чего считать. А отзыв соглашения по долям — это ключевая договоренность — на мой взгляд делает бессмысленными все другие условия.
3) При уходе мною были заявлены претензии — всем кофаундерам было сказано, что я об этом думаю. То что отношения не урегулированы — знали и Ира и Петя и Осетинская. Я об этом им говорил прямым текстом. Я действительно не сформулировал какие-то четкие требования после ухода. Не сделал это сразу, потому что предложение как-то компенсировать мое участие в проекте как кофаундера натыкались на фразы Елизаветы, что я разрушаю проект. Грубо говоря у всех нас была истерика в тот момент. Надо было всем успокоиться.
4) К слухам об инвесторах я никакого отношения не имею. Это другая история. Елизавета опять пытается смешать правду и вымысел. Не надо переводить стрелки. Мои претензии касаются именно акционерного соглашения.
5) NDA у нас не было. Были пункты о разглашении информации в трудовом договоре. Оно касается именно производственной деятельности компании. Никаких таких данных я не раскрывал. Да, этот договор не покрывает переговоры по акционерным долям. И конечно, я посоветовался с юристами, прежде чем публиковать этот пост.
До The Bell Осетинская работала шеф-редактором РБК, главным редактором «Ведомостей» и российской версии Forbes.
Ранее работала корреспондентом и обозревателем в газетах «Ведомости», «Сегодня» и ИА «РБК».
На сайте проекта сказано: «The Bell это медийный стартап, родившийся во время стажировки Елизаветы Осетинской в Стэнфорде в 2016—2017 годах».
The Bell специализируется на деловых новостях.
По данным SimilarWeb, на сайте The Bell в июне было зафиксировано 1,29 млн визитов.
Если вы хотите сообщить о проблеме в статье (например, фактическая ошибка и т. д.), пожалуйста, используйте обычную страницу обсуждения.
Комментарии на этой странице могут не соответствовать политике нейтральной точки зрения, однако, пожалуйста, придерживайтесь темы и попытайтесь избежать брани, оскорбительных или подстрекательных комментариев. Попробуйте написать такие комментарии, которые заставят задуматься, будут проницательными или спорными. Цивилизованная дискуссия и вежливый спор делают страницу комментариев дружелюбным местом. Пожалуйста, подумайте об этом.
Несколько советов по оформлению реплик:
Новые темы начинайте, пожалуйста, снизу.
Используйте символ звёздочки «*» в начале строки для начала новой темы. Далее пишите свой текст.
Для ответа в начале строки укажите на одну звёздочку больше, чем в предыдущей реплике.
Пожалуйста, подписывайте все свои сообщения, используя четыре тильды (~~~~). При предварительном просмотре и сохранении они будут автоматически заменены на ваше имя и дату.
Обращаем ваше внимание, что комментарии не предназначены для размещения ссылок на внешние ресурсы не по теме статьи, которые могут быть удалены или скрыты любым участником. Тем не менее, на странице комментариев вы можете сообщить о статьях в СМИ, которые ссылаются на эту заметку, а также о её обсуждении на сторонних ресурсах.
